Война. Это знамена, реющие над королевской армией, готовой по приказу короля броситься в бой за честью и славой. Благородные рыцари, не понаслышке знающие, что такое честь и готовые помочь раненому собрату, пускай даже он и стоял только что напротив тебя с оружием в руках. Ярость атакующей конной лавины, упорство тех, кому довелось держать этот страшный удар, и славная победа, что достанется храбрейшим.

Или нет? Может быть, война - это кровь, злоба и ненависть? Никем не услышанные мольбы добиваемых раненых и озверевшая от крови вражеская пехота, что втаптывает в грязь сдающихся противников. Наплевав на честь и достоинство и даже возможную прибыль от выкупа пленных?

Так какая же велась война в Европейском средневековье? А по-разному. И одна военная компания могла отличаться от другой настолько, что, казалось бы, воюют совершенно разные люди. Но нет, люди не менялись. Менялись правила войны, превращая, в общем-то, схожие военные компании в войну "хорошую" или войну "плохую".

Так что же это такое вообще - "хорошая" и "плохая" война? Чем они различаются друг от друга. И почему в одном случае война была приличной и "правильной" всецело одобряемой обеими воюющими сторонами, а в другом, строго наоборот, превращалась в кровавую резню? Давайте разбираться. А так как тема эта велика и неоднородна, то начнем мы нашу историю с войны "хорошей".

И для начала, конечно же, нужно понять, что подразумевали наши славные предки, когда говорили "хорошая" война. А имели они в виду войну "рыцарственную", честную, для которой был придуман даже специальный термин "guerre loyale". Ту, что ведется между добрыми рыцарями на конвенционном оружии и по всем правилам рыцарской науки.

В такой войне главной задачей была победа, разгром армии противника на поле боя силой военного искусства и воинской доблести. То есть существовало поле боя и две противоборствующие армии. И ничего лишнего. Никаких ночных налетов, партизанской войны, ударов по коммуникациям и, упаси Господь, "тактики выжженной земли". Просто два славных правителя встретились и выяснили, кто сегодня был более прав.

Не нужно, однако, думать, что правильная война - это исключительно парадный марш в направлении врага и лобовая атака. Вовсе нет. Мудрость и хитрость на поле боя, конечно же, также приветствовались. Сложные построения, удары по флангам атакующего противника, резервы, введенные в бой в нужный момент. И даже лучники простолюдины находили в правильной войне место. Хотя использование последних, было, конечно, уже на грани приличия.

А главное в "хорошей" войне было то, что цели убить, а тем более добить врага никогда не ставилось. Даже простолюдина. Обратить в бегство или пленить противника для последующего выкупа, считалось намного, намного более почетным и благородным, чем просто и пошло проткнуть его мечом или копьем.

Но погоди, автор, - спросит самый нетерпеливый читатель, - но разве война не для того была придумана, чтобы убить своего врага? Ну, конечно же, нет. Даже в самой кровавой и безжалостной войне, где обе стороны ненавидят друг друга, убийство не является целью, а только средством. А в правильной рыцарской войне убийство противника вообще было прискорбным событием, хотя нужно признать, что вполне естественным.

Но почему так? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно понять, в каких условиях зарождалась "хорошая" война.

Классическое Средневековье, начавшееся "эпохой рыцарей" совсем недавно перешло из родовых отношений раннего Средневековья к прогрессивному феодализму. И все в этом самом феодализме было отлично. Вот только иерархия подчинения одного феодала другому было очень не проста. Какой-нибудь рыцарь, наделенный землей, мог быть вассалом сразу нескольким аристократов, которые его этой землей наделили. И в разных военных компаниях, случалось, был должен поддерживать разных сюзеренов.

Поэтому средневековые армии Классического Средневековья зачастую имели очень непростой личный состав. Рыцари, что еще вчера стояли в одном ряду, сегодня уже смотрели друг на друга в узкие прорези забрала. И получалось так не потому, что они ненавидели друг друга. Просто так велел долг и вассальная клятва. И ничего тут не попишешь.

Да и высшая аристократия, соблюдая свой интерес, не чуралась менять сторону в каждом следующем военном конфликте. Герцог Нормандии, например, еще вчера воевавший за французского короля, сегодня был готов примкнуть к английской армии, потому что французский король посягнул на земли его семьи, что были даны ей во владения еще самим Карлом Великим. А такое, как понятно, прощать нельзя. Земли и честь рода нужно защищать в любом случае, даже если для этого в союзники нужно взять чертовых англичан.

В таких непростых условиях совершенно понятно, что рыцарство и вообще вся низшая военная аристократия не испытывала ни малейшей ненависти к своим противникам и убивать их не стремилась. Да и зачем?

Во-первых, пленник - это же живые деньги, которых совершенно точно никогда не бывает достаточно. А во-вторых, завтра этот самый рыцарь, с которым ты только что рубился не на жизнь, а на смерть, будет прикрывать твою спину, стоя с тобой в одном строю.

Именно поэтому противник в "хорошей войне" никогда не превращался во врага. Проигравшая сражение армия никогда не выбивалась "под ноль", а полководцев и просто военных профессионалов никто и не думал казнить. Зачем, если побежденный противник может, а скорее всего и будет вынужден уйти под твою руку, став твоим вассалом и этим еще больше укрепив твои силы и военную славу?

А если кто-то решит, что клятве побежденного доверять нельзя, что он, давая её, вынуждено, будет готов в любой момент предать своего нового сюзерена. То нет, не предаст. Вернее, конечно, предать то он может, но живет такой рыцарь не далеко в безлюдных горах, а в окружении приличных людей. И благородное сообщество относилось к таким предателям настолько нехорошо, что немногие рисковали ради мести уничтожить свою честь и честь своей семьи.

Так что верить таким вассалам было можно. Ну, в любом случае, ничуть не меньше, чем остальным, у которых, кстати, наверняка тоже были некоторые не самые приятные вопросы к своему сюзерену.

Не последнюю роль в "хорошей" войне, конечно же, играла возможность получить за благородного противника, попавшего в плен, приличный выкуп. Деньги - они никогда лишними не бывают. Впрочем, когда мы говорим о выкупе, не нужно думать, что пленный сидел в холодной сырой камере в ожидании гонца, что привезет его тюремщику мешок серебра. Вот даже не близко.

Плененный рыцарь все время находился в статусе гостя и спокойно ожидал выкупа, ведя привычную для себя жизнь в кругу семьи своего друга, которому повезло сразить его на поле боя. Иногда такие пленники даже уезжали под честное слово для того, чтобы повидаться с семьей или помочь собрать выкуп за себя. И не вернуться было нельзя. Его бы просто не поняли собратья по непростому военному ремеслу.

Так, например, король Франции Иоанн Добрый, потерпев поражение в битве при Пуатье, провел в плену у своего родственника, короля Англии, четыре года, дважды уезжал к своему двору, чтобы ускорить сбор денег для выкупа, и оба раза возвращался обратно. Просто потому, что поступить иначе не мог.

Какая-то странная система получается, не правда ли? И война какая-то странная. Но если присмотреться внимательнее, ничего странного тут нет. "рыцарская" война - фактически это концепция раннесредневековой войны, которая у германских еще племен считалась ни много ни мало "божьим судом" с поправкой, понятно, на более поздние христианские нормы морали и общую "цивилизованность" европейского общества Классического Средневековья.

Ведь началось все это еще во времена "варварских королевств" когда людей в Европе было мало, и разбрасываться таким ценным ресурсом было неприятно. Опять же, личная слава и влияние были вещью совершенно необходимой, потому что иначе как ты станешь самым влиятельным человеком среди множества вождей племенных союзов? Да и свое право на престол, если за тобой не стоит, кроме дружины, изрядная личная слава, доказать совершенно невозможно.

В общем, как совершенно понятно, у рыцарства Классического Средневековья, что выросло на таком фундаменте, не было ни одного шанса не придумать "хорошую" войну. И они ее, конечно, придумали. Вообще, "хорошая" война характерна в первую очередь для Европы XII - XIII века. В это время, в общем-то, никакой другой войны и не велось. Ну, за исключением, конечно, войны с неверными во времена Крестовых походов. Но это другое.

Поэтому все крупнейшие сражения в это время заканчивались более или менее "гуманно". Конечно же, никто не жалел противника. и убитые, и раненые исчислялись сотнями, а иногда и тысячами. Но упавших не добивали, а бегущих не втаптывали в грязь. Ну, если только это были не лучники, швейцарцы или шотландские горцы. С этими не церемонились даже в те благословенные времена.

Однако не нужно думать, что во времена более поздние не случалось "хорошей войны". Приличные способы ведения боя никогда до конца не пропадали с полей сражений. В XIV, XV, XVI веках конвенциональная, "рыцарственная" война тоже велась. Если, конечно, противник попадался достаточно благородный.

Карл Смелый, герцог Бургундии, в войне со своим родственников Французским королем, всегда придерживался правил гуманизма даже в отношении простого пехотного быдла, не говоря уже о приличных людях. Чего нельзя сказать о его военных походах против швейцарцев. Тут никакого гуманизма ни он, ни его бургундская армия, конечно, не проявляли. Но, впрочем, швейцарцы сами виноваты. Они первые начали.

Точно такая же история происходила в Италии XV века во время "войны кондотьеров". Противники, несмотря на то, что были, казалось, наемниками без чести и совести, вели себя более чем достойно, даже с точки зрения их лангобардских предков. И это, в общем, было неудивительно.

Кондотьеры, тоже не испытывали никакой ненависти к коллегам по военному ремеслу. Более того, большинство этих самых наемников так или иначе знали друг друга, нанимаясь на службу к одним и тем же итальянским городам, воюя как в одной армии так и друг против друга не первый уже год. И у них не было никакого другого варианта, кроме как вести "хорошую" войну, поддерживая свою репутацию. Излишняя жестокость тут была совершенно не к месту.

И, казалось бы, вот он, договорняк. Но нет. О сражениях XV века, к счастью, сохранилось достаточно большое количество документов. И вот эти самые документы говорят, что дрались парни всерьез. При Ангиари погибло чуть более 900 человек, при Молинелла - около 600. Может быть, это не чрезвычайно много для армий в несколько тысяч человек, но.... Именно так выглядит "хорошая" война.

Кстати, именно "рыцарственные" войны позволяют нам сейчас с известной точностью говорить о размерах армий Средневековья. Именно в их описании присутствуют более или менее точные данные о численности сражавшихся.

Потому что когда читаешь описание войны, которая война велась с какими-нибудь богомерзкими сарацинами, то понимаешь, что врагов благородного европейского рыцарства:

Во-первых, всегда было не меньше ста тысяч. Ведь, как все знают, сарацины отрядами меньше ста тысяч просто не ходят.

А во-вторых, на каждого убитого рыцаря приходилось не менее сотни убитых врагов, а то и все триста. Потому что каждый знает, как могучи наши рыцари и как слабы и трусливы проклятые еретики.

Со своим же братом рыцарем, с которым ты, скорее всего, еще лично знаком через троюродных родственников, так поступать было не принято. Поэтому отчеты о таких внутренних междусобойчиках были более или менее правдивы. Хотя, конечно, тоже не без некоторых преувеличений.

И ты, дорогой читатель, можешь подумать, - нет, ну отлично же, прекрасная традиция, отличная война, зачем было что-то вообще менять, почему не продолжить дальше воевать, как приличные люди?

Ну что тут сказать. Чем дальше, тем сложнее было вести "рыцарственную" войну. И причин было множество.

Армии росли, а значит, в них было все больше и больше простолюдинов, не имеющих понятия о чести и достоинстве. И если во времена Классического Средневековья, пехота и стрелки, набранные из них, не играли главной роли в сражении, оставаясь вспомогательными отрядами поддержки, то к XIV веку хорошо снаряженная и тренированная пехота стала теснить рыцарей с позиции главной ударной силы средневековой армии. А значит, контролировать ее, а тем более внушить какие-то понятия о рыцарственной войне было почти невозможно.

Профессиональное пехотное быдло плевать хотело на всю эту рыцарственную мишуру. Они пришли на войну за простым и понятным богатством, и вставать у них на пути к деньгам не стоило никому. Даже рыцарям. В конце концов, не все ли равно, кому нужно проломить череп - благородному человеку или простолюдину.

Впрочем, пехота совершенно точно была не единственным виновником превращения рыцарской войны в войну другого формата. Благородные рыцари, и в лучшие-то времена не любившие лучников, что самым свинским образом стреляли по их коням, с появлением длинных луков, а тем более арбалетов, начали уничтожать стрелков, что стали для них смертельно опасны без всякой жалости. Да, конечно, все это были не приличные благородные люди, но свою лепту такое отношение к пехотному быдлу в правила ведения войны так же внесло.

Но главным врагом "хорошей" войны стала, конечно же, профессиональная армия. Рыцарское войско, связанное многочисленными правилами и вассальными отношениями, на поле боя заменила армия, чьи солдаты несли службу за деньги и были преданы только своему капитану и королю. Но в первую очередь, конечно, капитану, потому что именно он платит им еженедельную плату.

И противник, которого нужно было победить и подчинить, превратился во врага, которого нужно убить и забрать у него все ценное. И рыцарская атака под развевающимися знаменами короля перестала быть модной, сменившись глубоким пехотным строем пикинеров и алебардщиков. И раненых стали добивать всегда, а бегущих рубить без всякой жалости.

В мир пришла "плохая война". Но о ней, дорогой читатель, мы поговорим с тобой в следующий раз.